Сурок - 2
(песенка для Бога)
(песенка для Бога)
А тем, кто в обозе иль где-то при штабе
Теперь не смешно, а обидно,
Когда наши светло-зелёные стяги
Всему мирозданию видно.
Чёрный Лукич
- И что с ним случилось?
- Ничего. Поставили к стенке и разбудили.
- А он?
- Дальше полетел, надо полагать.
В. Пелевин
…О, неизвестно кто,
Умеющий жить неизвестно где…
М. Щербаков
…Високосный июль…
Веня Дркин
Теперь не смешно, а обидно,
Когда наши светло-зелёные стяги
Всему мирозданию видно.
Чёрный Лукич
- И что с ним случилось?
- Ничего. Поставили к стенке и разбудили.
- А он?
- Дальше полетел, надо полагать.
В. Пелевин
…О, неизвестно кто,
Умеющий жить неизвестно где…
М. Щербаков
…Високосный июль…
Веня Дркин
Я солдат перед парадом
Ничего уже не надо.
Свет в окошке очень бел.
Там, на площади, знамёна.
Я – в подвале, напряжённо <...>
Говорят, за самострел…
Я маньяк, из тех, кто режет,
Но отрежет лишь себе же,
Я психолог, что ведом
По февральской злой капели,
По весне не в самом деле,
К психиатру на приём.
Я сурок другого цвета,
Выстрелом из пистолета
Я разбужен в День Сурка.
Я неверный бхакти Кришны -
Я в Макдональде, я лишний,
Я биг-мак куснул слегка.
Я тот самый в серой шкурке,
Что приходит по обкурке,
Ёжик, стриженный под нуль,
Я остался без припасов,
Никого, кто стал бы мясом –
Все уехали в июль.
Забери меня отсюда.
Обещаю, я не буду,
Я не буду больше… - Что? –
Всё, что хочешь! Правда, глупо?
Вместо слёз я плачу супом,
Говорю всегда не то.
Ложкой стену ковыряю.
Пахнет плесенью и раем.
Чем мой способ не хорош? -
Если долго рыть и плакать,
Ты придёшь, возьмёшь за лапку
И с собою уведёшь.