Сотрудников было не так много. Во-первых, объёмистый и важный Владимир Сова. Он был художник и поэт, ходил в бархатном халате и почти никогда не брился. В силу размера он казался главой Ботанического отдела. Но на самом деле главным был дед Валера, а Сова владел домом, где размещался отдел, и в честь него дом назывался в народе Савешником. Ещё он представлял отдел везде где требовалось и принимал гостей. В общем, отвечал за связи с общественностью и участковым Петренко.

Надо сказать, что гостей и общественности вокруг толпилось немало. Ботанический отдел имел статус заповедника и славу наркопритона. Сюда всё время кто то приезжал – иностранные туристы, студенты-практиканты, какие то планокурные панки и так просто люди, временами даже живые. Из практикантов чаще всего наезжал Платоша, молчаливый и патлатый. Он с самого начала понравился Вите, потому что, когда Платоша услышал историю про Витю и вырубной перчик, он не стал смеяться, как все остальные, пожал плечами и сказал, что на Витином месте он поступил бы так же. И правда, Платоша отъедал по кусочку от всех растений, с которым встречался. Ещё он умел извлекать музыку из любых подручных предметов, но чаще всего играл на флейте. Ещё про него говорили, что он делает прививки всем на свете крысам. И ещё он, кажется, был живой.

Витя пытался подружиться с Платошей, но получалось не особо, потому что Платоша дружил с Чингисханом.

Чингисхан был тот ещё тип. Белобрысый, с иконописным ликом и глубоко посаженными безумными синими глазами. Ещё более безумными, чем у Вити, хотя со зрачками, в отличие от Вити, у него всё было в порядке. Чингисхан был тоже не дурак подраться и поначалу казалось, что они с Витей поладят. И правда, они пару раз даже покурили вместе. А в процессе обнаружилось несходство их жизненных позиций. Чингисхан так и сказал Вите:

- Ты хочешь, чтобы всем было хорошо. А я хочу, чтобы всё было правильно.

И ещё он сказал, что Витя слишком прогибается.

Витя не нашёл, что возразить. Когда поблизости творилась вопиющая несправедливость, Витино тело само, не спрашивая, лезло в бой за добро. А если кто-нибудь по мелочи косячил и тупил, Витя смущался больше, чем тупящий, и старался всех отвлечь. Чингисхан был не таков. Он считал, что людей нужно развивать и вести к просветлению, независимо от того, хотят они просветляться или нет. Способы у него были нетривиальные. Один раз он ни с того ни с сего надел Вите на голову тарелку с лапшой. Витя обиделся, надел Чингисхану на голову кастрюлю с лапшой и тоскливо подумал, что сейчас будет большая и бессмысленная разборка. Но Чингисхан радостно засмеялся, хлопнул Витю по плечу и вприпрыжку отправился мыться. Недоумевающий Витя поплёлся следом. Он так и не понял, что это было.

Платоша был просветляться только рад, он ловил каждое глючное слово Чингисхана и кажется, даже малость поклонялся ему. Витю это немного бесило. Чингисхан и Платоша вечно практиковали какие то практики, а Витю не приглашали. Вите было обидно. Однажды, когда Платоша с Чингисханом сварили компот из белены и принялись осваивать выход из тела, Витя тоже решил немножко повыходить. Но ему немедленно помешал дед Валера.

- Два дурака ерундой занимаются, и ты туда же.

Дед Валера отнял у Вити компот и отправил окучивать. С одной стороны, Вите было приятно, что дед Валера не считает его дураком, с другой стороны, обидно. Было такое ощущение, что в отделе работает только он. Ну и ещё, может, дед Валера.

Потом он пытался практиковать вслед за Платошей и Чингисханом практику общения с ветром. Он залез ночью на холм, когда ветер дул особенно сильно, и спрятался под коврик. После этого ветер должен был перестать дуть. Но ветер не перестал, зато на Витю в темноте наступил возвращавшися ночью с полевых трудов Ник О’Лири. О’Лири был местного разлива ирландец, тщетно пытающийся избавиться от фрикативного «гэ». Он занимался полевыми вредителями. Как то дед Валера велел О’Лири разобраться с сурками, которые немерянно расплодились в округе. Ник взялся ловить сурков, и, по причине вечного безденежья сотрудника на пол-ставки, - есть. Так он потом и питался сурками, а они всё не кончались и не кончались. Кое-кто советовал О’Лири ввести в свой рацион печёную саранчу, но Ник упорно ограничивался сурками. Ну и вот, когда суркозависимый О’Лири наступил в темноте на Витю, он так перестремался, что даже запомнил, как Витю зовут. А так они знакомились уже раза четыре, потому что редко встречались и О’Лири Витю каждый раз забывал.